Ворон. СИ - Страница 112

112

— Тесс Валок, я готов к работе, — поклонился палач засевшему в углу благородному.

Так вот ты какой «цепной пес» нового короля.

— Барб, — где находится принц Лабин, — тихо прогавкал песик.

— Откуда я знаю, где вы его похоронили? — попытался я пожать плечами.

— Приступай, — Валок посмотрел на Тверда. — Лицо не трогай.

Ну-ну, всегда хотел узнать свой предел, скулил и перебирал лапками от желания! Дьявол, как больно! Тверд, ты из меня инвалида хочешь сделать?

— Повторяю, где находится принц, — скучающим голосом поинтересовался пес у меня, когда Тверд закончил крутить свой ворот.

— Мы разговариваем на разных языках, я убил его и где находится сейчас тело Лабина мне неизвестно.

— Палач, изменник запирается, примени второй уровень допроса.

Вот хрен с бугра, дьявол, как же больно! Сейчас мои суставы покинут свои привычные места. Ой бл…! А я не понимал почему в средневековье дыба считалась основным детектором лжи. Ой е! Правда тогда существовали еще милые игрушки вроде испанского сапога, железной девы, гроба чернокнижника, четок истины, гвоздей для ногтей и прочего, тисков, различных напоров стоматолога. Холодная вода прервала поток моих воспоминаний.

— Я спрашиваю тебя в третий раз, где принц?

— Не знаю, — прохрипел я.

— Третий уровень допроса.

Вот ведь садист, Тверд, я не тебе, и вообще осторожней выдирай мне ногти. А теперь применим некоторые мои специфические умения. Раствориться, полностью раствориться в океане боли. Правда я проходил этот курс с электродами на некоторый интересных местах в облегченном виде, но ничего, боль она и есть боль.

— Барб, — кто-то мою опущенную на грудь голову, — пойми, я хочу помочь принцу Лабину. Где он, где он может прятаться наслушавшийся сплетен и слухов, распространяемых врагами короны. Король Бармаш готов усыновить Лабина.

Так я тебе и поверил, песик. А вообще-то с такой проникновенной речи и надо было начинать допрос, вдруг я бы повелся? Вдруг я бы за это время пустил сок в камере, осознал свою незавидную участь и выложил бы всю правду-матку? А что, я не герой, станешь тут им, когда твоих сокамерников ежедневно казнят.

— Не хочешь говорить, — песик отпустил мои волосы, молчишь во время пытки. — Палач, ты не особенно усерден, хотя твой контракт действует еще два года. Ты жалеешь своего сородича? Ты не исполняешь свой контракт?

— Исполняю, тесс Валок, и я не жалею Барба, он для меня никто, я отверженный, Вы знаете, что это значит.

— Знаю, но проверю. Писарь, пригласи сюда помощника городского палача, он в коридоре.

А вот это лишнее, так унижать Тверда не стоило. Надо же его обвинили в непрофессионализме. Тебя бы сучонок на мое место, оценил бы искусство Тверда полностью. Да хрен с тобой, послушаю я лучше, что там кричит глашатай. Ого, так вот кто почти убил короля и королеву, провел убийц потайным ходом, а я и не знал, я-то сижу с таким чудовищем в одном пансионате. А вот и новый палач. С ним не знаком. А что он свой морду прячет под капюшоном, зрителей бойтся? Так их здесь нет. Тесс Догир со своей сворой в коридоре кучкуется.

— Четвертая степень допроса, — пролаял песик.

М-да, раствориться в боли, а чем меня удивит этот экземпляр? Да ничем хорошим! Кто ж так кровь бездарно пускает?! Ты вообще в курсе, что от сильной кровопотери чувствительность тела снижается?

— Остановись! — рявкнул пес на палача номер два. — Пошел вон!

— Тверд, приступай к пятой степени допроса.

— Опасно, тесс Валок, Барб может умереть.

— Знаю, я не новичок в дознании, все равно приступай.

А отдохнуть? Ой-е, раствориться, дьявол, ничего не выходит! Другой способ ухода от боли. Надо принять ее, надо почувствовать удовольствие от нее. Нет ничего слаще, когда тебе выворачивают и растягивают ребра. Да, да, я хочу эту боль, она лучше девушки. Приди ко мне, еще раз и еще. Опять вода, да сколько можно?! Меня решили заодно помыть?

— Где принц, Барб?

— Его тело у вас.

— Шестая степень допроса.

— Но тесс Валок! У него сердце может не выдержать.

— Приступай!

Тверд, а зачем тебе эти всякие раскаленные железяки? Ты ведь не хочешь сделать из меня крицу-гриль. Б… Да…

Я едва смог поднять голову, вода, везде вода.

— Я же предупреждал, тесс Валок.

— Я слышал, отойди в сторону, седьмую степень допроса проведу я сам. Когда я был молодым у меня даже камни разговаривали.

Ах ты плесень, а еще благородным прикидываешься, пес смердящий. Да еще и умелый! Я забился на этой дьявольской дыбе. Боль, всюду только одна боль и ничего от нее не спасает. Из пересохшего горла вырывается крик. Все, я спекся, я могу только кричать, плакать и молить о пощаде. Прекрати, сука! Прекрати все это!

— Где принц? — через миллионы лет боли донесся до меня голос пса.

— Он не может говорить.

— Тогда напои его, палач.

А сам то ты кто? Может быть поэтому ты так презрительно относишься к Тверду? Я сумел протолкнуть в горло глоток воды. Еще один и еще.

— Где принц, где он мог спрятаться?

— Не знаю, тесс Валок. Не надо больше, я не знаю! — по моим щекам покатились слезы.

— Может быть ты говоришь праду.

— Правду, истинную правду, не надо меня мучить!

— А должен удостовериться. Ты крепкий камень, если сможешь остаться в живых после восьмой степени допроса, если опять скажешь мне что не знаешь, то я тебе поверю.

И почему я такой упертый, я смотрел на подбирающего для меня инструменты совсем не песика, а матерого пса. Раскалываются все, другое дело, сколько времени это занимает. Успеют ли твои сведения устареть или нет, успеет ли уйти твоя группа. В принципе ситуации разные, но как-то похожие. Вот в чем вопрос…

112